14 февраля Католическая Церковь празднует память святых Кирилла и Мефодия – великих византийцев, благодаря трудам которых, славянские народы смогли услышать голос Божий, говорящий к ним на их родном языке.
Кирилл (в миру Константин) и Мефодий (предположительно при крещении получивший имя Михаил) родились в семье друнгария (византийского офицера) Льва, в греческом городе Фессалоники (теперь, Салоники), в славянской среде именуемом Солунью. Мефодий был старшим из детей, Константин – младшим. Время рождения Мефодия – между 815 и 817 гг., Константин, предположительно родился ок. 827 г. Сложилось так, что, несмотря на старшинство Мефодия, первым, при упоминании братьев, традиционно всегда называют Кирилла, может быть потому, что именно ему была поручена кесарем миссия к славянам, может быть потому, что младший из братьев первым ушёл к Отцу Небесному, а может быть, благодаря той нежной любви, которую питал к младшему старший, стремившийся всегда оставаться в тени брата и выдвигавший его на первое место. Раннее и наиболее подробное житие Константина, написанное, по мнению многих историков, если не самим Мефодием, то при его участии, рассказывает, что когда Константину было всего семь лет, он во сне обручился с прекрасной девушкой, выбранной им из множества других, и носившей имя София – Премудрость.
Родители же, когда мальчик рассказал им о своём сне, посоветовали сыну держаться этого выбора, потому что «…сияет мудрость сильнее солнца, и если ты возьмешь ее супругой — от многих зол избавишься с ее помощью». Сон оказался пророческим. Науки привлекали Константина с детства, и уже подростком он окончательно сделал выбор в пользу собирания сокровищ неосязаемых, но от того не менее драгоценных – знаний. Того, что могли дать ему даже лучшие из учителей в родном городе, скоро стало недостаточно для мальчика, наделённого мощным интеллектом. Он жаждал глубоких и универсальных знаний, и с Божьей помощью получил возможность получить их – логофет Феоктист, управляющий малолетнего кесаря Михаила, наслышанный о его выдающихся способностях, призвал Константина ко двору и дал ему возможность учиться вместе с юным кесарем у лучших учёных своего времени.
Он изучал множество наук – грамматику, риторику, философию, астрономию, геометрию, языки, но более всего преуспел в философии, которую понимал как «…Божественных и человеческих дел понимание, насколько может человек приблизиться к Богу, и как делами учить человека быть по образу и подобию создавшего его». Он пользовался любовью и уважением всесильного логофета, и перед ним открывалась блестящая политическая карьера, но внешний успех не интересовал его; ещё подростком, в Солуни, прогоревав несколько дней из-за унесённого ветром любимого сокола, он принял решение не стремиться к житейским радостям, потому что поступающий так обречён всегда терять и во всём разочаровываться. Отвергнув выгодный брак с крестницей Феоктиста, Константин принял священнический сан и занял должность библиотекаря собора святой Софии, затем на некоторое время удалился в один из причерноморских монастырей, а возвратившись по настоянию властей в столицу, преподавал философию. Его успех на этом поприще и слава непобедимого в диспутах оратора снискали ему прозвище «Философ». Ещё совсем молодым он легко победил в споре знаменитого сторонника иконоборцев Анния.
Тем временем старший брат, казалось, делавший успешную военную карьеру, после долгих лет на посту стратега провинции Словиния (на территории современной Македонии) также принял духовный сан, потому что «не хотел своей благородной души смутить тем, что не остаётся навеки» и удалился в монастырь на горе Олимп, где «отдался чтению книг». После убийства логофета Феоктиста, покровителя Кирилла, младший брат присоединяется к старшему в монастыре, где тот к тому времени становится настоятелем.
Отсюда братья отправляются в свою первую совместную миссионерскую поездку – в хазарский каганат, откуда в Византию прибывают послы с просьбой прислать кого-нибудь сведущего, кто мог бы познакомить хазар с христианством, сопровождая свою просьбу обещанием от кагана креститься, если его убедят в истинности учения. Патриарх Фотий посылает к хазарам Кирилла своего бывшего ученика, а вместе с ним идет и Мефодий, который оберегает младшего брата и всячески поддерживает его «…служа как раб меньшему брату и повинуясь ему», готовый «…умереть за христианскую веру». Биограф Мефодия говорит, что в то время, как Кирилл действовал словом, орудием старшего брата была молитва. Хотя результатом этой поездки не стало крещение кагана, всё же значительное число хазар (около двухсот человек) пожелали принять христианство. На обратном пути, в Херсонесе, по молитве Кирилла были чудесным образом обретены мощи святого Климента. После возвращения, кесарь и патриарх предложили Мефодию епископство, но он отказался от этой чести, всему предпочитая молитву и книги, и братья вновь удалились в монастырь.
В 862 г. моравский князь Ростислав обратился к Константинопольскому патриарху Фотию с просьбой прислать в Моравию епископа, который мог бы излагать христианское учение на славянском языке. Эта просьба не встретила особого энтузиазма ни у патриарха, ни у императора. В высших политических сферах Византии видели в заботе о распространении христианства скорее способ усиления политического влияния среди обращаемых народов, чем стремление к обретению новых душ для Господа, а желание проповеди на родном языке говорило о стремлении князя к независимости. Однако, частично просьбу Ростислава исполнили, послав к нему братьев Кирилла и Мефодия, ни один из которых не имел епископского сана, мотивируя этот выбор тем, что оба брата, уроженцы Солуни, где жило много славян, с детства хорошо владеют славянским языком. В мае 863 г. Кирилл и Мефодий прибыли в столицу Моравии Велеград. Они не просто хорошо знали славянское наречие, они владели им в совершенстве, понимая не только речь, но и душу молодого славянского народа настолько хорошо, что это породило устойчивую легенду об их славянском происхождении. Солунские братья дали моравам больше, чем те просили – не только проповедь на их родном языке, но и славянские богослужения. На славянский язык были переведены также тексты Священного Писания, которые использовались в литургии. Для записи переводов Кирилл и Мефодий создали алфавит, точно передающий сложные и богатые звуки славянской речи. Этим алфавитом, хотя и претерпевшим довольно значительные изменения, многие славянские народы пользуются и теперь.
Деятельность братьев встретила сопротивление в среде франкского духовенства, уже присутствовавшего в Моравии. Многие его представители считали, что Богу подобает служить только на трёх языках – греческом, латинском и еврейском. Наиболее ортодоксальные представители этого мнения были против не только богослужения на славянском языке, но и славянской письменности вообще, закрывая глаза даже на тот неоспоримый факт, что славянские языки располагали значительно большим количеством разнообразных звуков, адекватно записать которые латиницей было практически невозможно. Для того, чтобы разрешить спорный вопрос, святые, «узнав, что ваши [т. е. моравские] земли находятся под властью апостольского престола» отправились в Рим. Следуя в Рим, они прошли через Паннонию, где были встречены с почётом князем Коцелом, который, в восхищении от учёности и мудрости старшего из братьев впоследствии не раз просил Папу направить Мефодия к нему епископом. В Венеции братья вступили в спор со сторонниками трёхъязычия, приводя в защиту своего мнения убедительные доводы: «Разве мы все не одинаково дышим воздухом? А вы не стыдитесь утверждать только три языка (еврейский, греческий и латинский), полагая, что все другие народы и племена слепы и глухи! Ответьте мне: вы говорите так, потому что считаете Бога столь немощным, что Он не в состоянии наделять таким даром, или столь злобным, что Он не желает этого делать?» В 867 г. Кирилл и Мефодий прибыли в Рим. В дар Папе они привезли чудесно обретённые ими в Херсонесе мощи святого Климента – покровителя Вечного города. Папа Адриан II благословил, привезённые братьями богослужебные книги на славянском языке и распорядился торжественно возложить их на алтарь церкви Санта Мария ад Презепе. В соборе святого Петра и нескольких других крупных соборах Рима ими были отслужены мессы по-славянски, ученики-славяне, сопровождавшие солунских братьев, были рукоположены Папой во священники. Однако в Риме Кирилл неожиданно заболел и 14 февраля умер. Умирая, он, знавший, как мила сердцу Мефодия уединённая монашеская жизнь в тишине молитвы и созерцания, просил брата продолжать миссию среди славян, говоря: «Мы делим одну участь, брат, идем за плугом по одной пашне; я ныне падаю на поле по окончании моих дневных трудов. Я знаю, ты сильно любишь свою Гору; и все же не покидай ради Горы своего учительства. Поистине, где может быть для тебя спасение надежнее?». Кирилл был погребён в Риме в церкви святого Климента с почестями, равными тем, которые могли быть оказаны Папе, а возведённый Папой в епископское достоинство Мефодий вернулся в Моравию, где его ожидали ещё пятнадцать лет одиноких трудов и испытаний.
За время его отсутствия Ростислава сменил на моравском престоле Святополк, настроенный прогермански, и не заинтересованный в том, чтобы вера его подданных была осознанной. Мефодия обвинили в проповеди на чужой канонической территории, заточили в монастырь, не однажды пытались обвинить в ереси и очернить в глазах Папы. Ещё не раз ему приходилось прибегать к заступничеству Святого Престола, и всякий раз он бывал оправдан. Несмотря на преследования, Мефодий продолжил труды по переводу Священного Писания на славянский язык, а также перевёл некоторые святоотеческие труды, в том числе и несколько бесед Кирилла, а также «Номоканон» – византийский свод церковных и светских законов. Он был любим народом и учениками – теми, кто искал не успехов на политическом поприще, а любви Божией и истины.
3 апреля 885 г., после трёх дней молитвы, возносимой за весь народ, на рассвете, окружённый учениками, одного из которых, Горазда, он избрал своим преемником, Мефодий, со словами: «В руки Твои Господи предаю дух мой» «…почил на руках иерейских». На похороны его «…собралось бесчисленное множество людей, проводили (его) со свечами, оплакивая доброго учителя и пастыря, мужчины и женщины, малые и великие, богатые и бедные, свободные и рабы, вдовы и сироты, иностранцы и местные, больные и здоровые – все (, оплакивая) того, что стал всем для всех, чтобы всех привлечь».
После смерти Мефодия противники его миссии среди славян преследованиями принудили его учеников покинуть Моравию и бежать в Болгарию, где они были встречены с радостью. Моравская знать, желавшая стать частью латинского мира Западной Европы, избрала иной путь, богослужения на славянском языке здесь прекратились, однако другие славянские народы подхватили бесценный дар, принесённый им Кириллом и Мефодием.
Кирилл и Мефодий почитаются как святые и Римско-католической, и Православной Церквами. Оценке их миссии посвящены несколько Папских посланий, предпоследнее из которых – «Egregie virtutis», данное 31 декабря 1980 г. провозглашает их, миссионеров и просветителей, гениальных, вдохновляемых Святым Духом лингвистов и переводчиков, создателей славянской письменности и ревнителей единства христиан, наравне с великим святым Бенедиктом, покровителями Европы.
Оценивая роль Кирилла и Мефодия блаженный Папа Иоанн Павел II – первый в истории Церкви Папа-славянин – в энциклике «Апостолы славян» писал: «Евангельскую весть, которую святые Кирилл и Мефодий переложили для славянских народов, мудро черпая из сокровищницы Церкви «старое и новое» (ср. Мф 13, 52), они передавали с помощью проповеди и катехизации, не отступая от вечной истины и в то же время приспосабливая ее к конкретным историческим обстоятельствам. Благодаря миссионерскому подвигу обоих братьев славянские народы смогли впервые осознать собственное призвание и участвовать в вечном промысле Пресвятой Троицы, во всеобъемлющем плане спасения мира. Они поняли также свою почетную роль в целостной истории человечества, сотворенного Богом Отцом, искупленного Сыном Спасителем и просвещенного Духом Святым. Благодаря их проповеди, одобренной в свое время церковными властями, римскими епископами и константинопольскими патриархами, славяне смогли ощутить себя, вместе с другими народами, отпрысками и наследниками обетования, данного Богом Аврааму (Быт 15, 1—2). Таким образом, благодаря церковному устройству, созданному святым Мефодием, и осознанию собственного лица в христианстве, они заняли предназначенное им место в Церкви, возникшей с тех пор и в этой части Европы».
Анна Кудрик
Источник: Сайт Архиепархии Матери Божией в Москве