Дорогие братья и сестры! Вы знаете, что большинство наших католических священников в России – иностранцы. У нас в епархии всего два русских священника: один – армянин, тоже с русским паспортом, и остальные 42 – иностранцы. Из очень разных стран мира, то есть каждый, когда приехал в Россию, приехал со своей ментальностью и своим взглядом на церковь. На самом деле бывают очень разные традиции, например, в Польше и в Мексике: можно себе представить, что один подход и другой подход – все это католики, католическая церковь – Вселенская, но священники разные. Я знаю, например, одного из наших священников, который проповедует, намного дольше, чем я. И он не может по-другому. И я думаю, это немножко связано с тем, что он сангвиник и приехал из определенной страны. А есть другой – о нем более четко могу сказать – он пенсионер, немец, строгий, мы друзья уже 25 лет. Он недавно приехал, я его знаю, потому что он был настоятелем моих родителей там, в Германии, то есть ему не страшно после мессы сказать мне, что я не так сделал. И он по-дружески иногда говорит: «В будний день такая длинная проповедь!» Вот поэтому надо все, что я сказал до сих пор, забыть, а проповедь начинается только сейчас. Короткая. Так чтобы он, отец Райнгольд, был доволен. И на самом деле, я знаю, если она не короткая, современному человеку трудно прислушиваться и ловить то, что главное. Главное нам сейчас предстоит.
Мы слушали чтение, как вчера, из книги пророка Иеремии. Иеремия, пророк, 600 лет до Рождества Христова – бедный пророк, не в финансовом смысле, хотя и в этом – у него ничего не было. Но он должен был все время упрекать. Вот представьте себе священника, который вам каждое воскресение говорит: «Вы не так делаете!». А что люди сегодня после такой проповеди делают? Они говорят: «Туда мы больше не идем!». А у него было такое призвание – всегда Израилю, людям в Иерусалиме говорить: «Вы не так делаете!». Тяжелая жизнь, это было настолько тяжело, что он начал сомневаться в своем призвании, и когда-то роптал на это очень жестокими словами, он больше не хотел быть пророком Бога.
Но то, что мы сегодня слышали из его слов – это не весь текст, а последнее предложение. Он говорит от имени Бога, то есть «Меня» – значит, «Бога»: «Меня, источник воды живой оставили, и высекли себе водоёмы разбитые, которые не могут держать воды» (Иер. 2, 13). Есть цистерны в Иерусалиме, (кто там был, имеют представление) куда воду собирают. Но она уходит. И вообще, откуда она течет? Она не такая чистая, как в источнике. «Меня», – Бог говорит, – «источник воды живой оставили, и высекли себе водоёмы разбитые, которые не могут держать воды».
Упрек народу. Образно, да? А фактически, что это значит? Вы берите себе жизнь, вы живите не Богом, а где-то у грязной воды. И ее мало, она исчезает, и вы вообще не видите пользы от того, что вы себе сами выкопали. «Высекли себе водоемы разбитые». Вот что это. Если это образно сказано, то это может быть в моей жизни? Не 600 лет до Рождества Христова, а 2000 лет после, в моей жизни. Может ли быть, что я живу какими-то такими ненужными, даже грязными, нечистыми водоемами и не черпаю жизнь, то есть надежду, будущее из источника присутствия Бога в моей жизни?
Конкретный ответ мы найдем, если зададим себе вопрос: «Что ты любишь? Есть ли у тебя хобби? О чем часто думаешь?» Представьте себе: вы отвечаете, что любите Бога. «О чем часто думаешь?» – «О Боге». Кто из нас может это сказать? У нас другие водоемы, которые мы высекли себе. Здесь, в этом мире, я хочу – то-то-то: делать, иметь, быть.
И так это древнее слово Иеремии может быть на самом деле станет актуальным для нас. Аминь.
еп. Клеменс Пиккель
Фото миниатюры записи: Епископ на катехизации в Кракове 27.07.2016 во время ВДМ. Источник ТВ Кана
Остальные фото: прихожанка Рая Клыкова
