Размышления в темноте. Часть I

Сегодня во многих церквях, во многих епархиях люди на коленях перед Святыми Дарами по призыву, по просьбе Папы Франциска – 24 часа для Господа. Открыты храмы во всем мире. 24 часа для любых верующих, которые хотят поклониться Святым Дарам и особенно отдать Ему честь, благодарить за прощение, милосердие в исповедальне. Главная цель этого молитвенного стояния – предоставить наибольшему числу людей возможность исповедаться – храмы открыты 24 часа для исповеди.

Ваш настоятель о.Андрей хотел, чтобы первая наша с вами беседа произошла в храме. Это очень неловко встать вот здесь, на амвоне и беседовать с вами, когда Он – на алтаре. Одновременно совсем неловко предложить вам сейчас уйти вместе со мной в какой-то зал и говорить там. Поэтому я попросил выключить свет: я буду говорить, а вы меня не видите. Видите только Иисуса.

24 часа для Господа. Один раз в год или два раза в год Папа предлагает верным такой путь, такую молитвенную практику. Почему один раз в год? Можем ли мы жить 24 часа для Господа каждый день, каждые сутки? И как это возможно? Ведь если мы попробуем взглянуть на себя, то мы иногда и 24 минуты для Него не живем. А может быть были такие дни, когда мы 24 секунды для Него не жили. Как же ответить на слово апостола Павла: «Молитесь непрестанно!»? Как молиться 24 часа в сутки? Я не великий проповедник, я священник только пять лет, но хочу рассказать, как я пытаюсь 24 часа жить для Бога. Не потому что я священник, и по-особому к этому призван, но потому, что это легко каждому, как мне кажется.

У вас звенит будильник, или вы просыпаетесь без будильника, и это очень даже легко, даже не вставая с постели начать день вместе с Ним. Нужно только вспомнить о Нем, сделать крестное знамение, сказать: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», призвав так имя Святой Троицы, а дальше можно лежать на подушке, или, например, просто прочитать какие-то основные молитвы Церкви. Быть может, снова засыпая тогда и проваливаясь в сон на третьем-четвертом слове. Если вы не торопитесь, если не нужно идти на работу – не бойтесь, что снова уснули. Проснулись и – снова помолитесь… Однажды, во время своей первой практики, когда был семинаристом, летом, я целый месяц жил с конкретным священником в приходском доме, и так получилось, что несколько дней эта была одна комната, потому что гости у него были. Он при звуке будильника сбрасывал себя вниз, сбрасывал себя на пол, я точно не знаю – может быть, совсем еще не проснувшись, на коленях уже славословил Господа. Я так не умею. Не обязательно так. Можно еще лежа, не вставая, рассказать Ему все ваши планы на этот день, буквально – все планы. У кого-то есть ежедневники, где эти планы могут быть расписаны по пунктам: первое, второе, третье… одиннадцатое… тридцатое… У кого-то эти планы совсем небольшие. Рассказать Ему, отдать Ему эти планы: «Господи, я не знаю, получится ли у меня это, но я отдаю Тебе эти планы. Если что-то не нужно из этого, если что-то нужно, наоборот, сделать побыстрее – помоги мне, управляй этими планами. Пусть мои планы будут Твоими!»…

Потом кто-то из вас пойдет на работу, кто-то учиться, кто-то останется дома – и мы можем вообще о Нем забыть. Мы можем на несколько часов о Боге вообще забыть, и не вспомнить даже на секунду о Боге. Он не обидится, если мы заранее расскажем Ему об этой нашей слабости, скажем Ему: «Господи, может быть, я забуду, может быть, как вчера, позавчера, я тебя не вспомню, но пожалуйста, пусть этот день будет Твоим. Пусть все минуты, часы этого дня – будут Твоими. Пусть все мои шаги и все мои действия в этот день будут Твоими. Пусть любое мое действие, это моя буквальная жизнь шаг за шагом, час за часом – будут молитвой к Тебе». «Высший пилотаж» здесь  – это «встроить» молитву о ком-либо, или о чем-либо. Когда священник служит Мессу, у него есть на каждую Мессу какое-то намерение – чья-то просьба, интенция. Так и у вас может быть на каждый день свое намерение: «Господи, этот день я живу ради Царства Небесного моей покойной мамы. Или: этот день я живу ради выздоровления моей подруги. Этот день я живу ради чего-то, ради кого-то…».

Потом мы выходим, куда-то идем. Есть очень важное слово: паломничество. День как паломничество, жизнь как паломничество. Можем весь день совершать паломничество ради кого-то, и ради чего-то – и тогда все удачи и неудачи, все кочки, ямы, все трудности или наоборот, спокойные, безопасные моменты, будут только кусочками этого паломничества, всего лишь отрезками пути, после которых надо идти дальше… Как для любого паломничества – можно взять намерение. Конечно, наша отчизна – на Небесах. Наш путь – в рай, каждый день идем в рай. Так вот, день будет очень легким, если мы начнем его как паломничество, день будет очень успешным, если мы будем жить, проживать его как паломничество.

 

Потом мы будем встречать людей. Даже, если мы не выйдем из квартиры, мы будем встречать людей – глядя в окно, смотря телевизор, принимая звонки. Честертон сказал, что друзей мы выбираем сами, врагов наживаем сами, и только наши соседи – от Бога.

 

Соседи – это не только те, которые живут с нами на одной лестничной клетке, или в соседнем доме, если вы живете в отдельном жилище. Соседи – это самые ближние люди на нашем дневном пути, это те, кто сидит рядом в транспорте, кто едет в соседней машине, если мы сами передвигаемся на машине. Это наши соседи – данные нам Богом. Иногда они раздражают нас, иногда оскорбляют нас, иногда они возмутители нашего спокойствия. Но они даны нам от Бога. Иногда эти соседи от Бога так нас «доведут», что мы произносим особенные слова, не от Бога, не слова любви, слова другого словаря, не Божьего словаря. Но, может быть, просто осенить крестным знамением этого водителя. Этот жест – не только священнический жест, мы имеем в этом случае полное право благословить этого человека. Если в метро, в автобусе, в другом транспорте: троллейбусе, трамвае, едет кто-то напротив нас, он точно от Бога. Даже если он никак не обращает на нас свое внимание. Конечно, если в этот момент его перекрестим, все удивятся. Но это можно сделать улыбкой, взглядом или тихой молитвой. На каждом шагу у нас есть грандиозное количество поводов помолиться о другом, встретить нашего соседа.

Кто этот сосед? Это тот, кто призван Господом сидеть за одним столом вместе с нами в раю. Наш сосед-алкоголик из соседней квартиры, наш ужасный начальник на работе – все они ожидаемы Богом в раю. И тот, кто стоит с нами на остановке, или пьяный лежит на остановке, где мы ждем транспорта. Если он еще жив, – Господь ожидает его в раю. Когда священник на Мессе в самом начале говорит «братья и сестры» – это не пустые слова, это не символы и не образы, это приглашение в рай. И там мы, действительно, будем братьями и сестрами. Но если мы не станем ими здесь, на земле?

 

Это очень трудно будет видеть брата или сестру в бомже, в тех, кто нас обидел, с кем мы в ссоре, но мы призваны увидеть в них брата или сестру, более того, мы обязаны увидеть в них Христа. Это очень тяжело. Но чем более труден сосед в какой-то час нашей жизни, тем больше мы должны стремиться увидеть в нем Христа. Христос может быть больным, Христос может быть плохо пахнущим, этот невидимый Христос может быть в очень злом человеке, но мы обязаны постараться увидеть в нем Христа.

Иногда мы никуда не пойдем, а может быть придут годы, когда мы уже никогда никуда не пойдем и будем прикованы к кровати. Есть удивительное понимание Церкви о том, что такое жертвовать болезнь. Это, может быть, не очень легко понять. По крайней мере, когда я первый раз об этом услышал, мне было очень трудно. Я долго этого не понимал, как это можно «жертвовать болезнь»? Я могу жертвовать труд, время, деньги, но как «жертвовать болезнь»? Примерно так: «Господи, я болею, мне больно, я страдаю, прими то, как я переживаю эту болезнь, прими мою дисциплину, ту, которую назначил врач, прими мою борьбу, прими мою надежду на выздоровление, прими мое разрешение помогать мне моим родным и близким – прими как молитву». Священники должны неустанно напоминать тем, кто болеет, и тем, у кого есть дома больные о том, что это сокровище Церкви, что их молитва очень сильная, что их жертва болезни, жертва боли – это великая жертва. Любую болезнь можно жертвовать за кого-то, или за что-то: ради Царства Небесного усопших родственников, ради выздоровления других людей, ради примирения с кем-то, жертвовать свою болезнь с любовью.

Потом мы вернемся домой, и для каждого из нас наступит вечер, когда нужно будет спать, можно будет спать. Сейчас 24 часа для Господа – время покаяния, время возможной исповеди. Можно и завтра, если не готовы сегодня, тут нет какой-то большой обязанности. И мы часто очень странно готовимся к исповеди. То, что мы называем испытанием совести – это чаще всего, вспоминание наших грехов. Это не так, это неправильно, это очень неправильно. Испытание совести – это всего два вопроса, на которые мы должны ответить в конце нашего дня: Что хорошего было сегодня в моей жизни и что плохого было сегодня в моей жизни? И тот, и другой вопрос распадется на две части: что хорошего мне сделали сегодня и что хорошего я сделал сегодня? Не надо искать чудес: «Мне уступили место в автобусе; доктор был необычайно обходительным; лучшая подруга позвонила, хотя мы давно не созванивались; я сварила сегодня чудесные щи; я успел сделать то, что давным-давно хотел, но не получалось». Не нужно искать чудес, есть очень много мелочей, очень хороших, которые происходят с нами каждый день. И вот когда мы их вспомним, а для этого не нужно много времени, их не будет очень много за день, нужно сказать: «Спасибо, Господи! Спасибо тебе, Господи, за тех, кто был сегодня источником добрых дел для меня. Спасибо тебе, Господи, за то, что у меня получилось сегодня раз-два-три, может быть, четыре добрых дела».

И второй вопрос – «Что плохого было в моей жизни?» – тоже разделится на две части: что мне сделали плохого? и только в последнюю очередь, что я сделал плохого? Может быть ничего, но может быть, кто-то обидел меня, может быть, кто-то несправедливо ко мне отнесся. Надо простить, надо сразу сегодня, не откладывая, простить и попросить у Господа для этого человека милости: «Господи, я прощаю, Ты его прости». Потом только, в самом конце наш список грехов, наш список ошибок, наш список не-добра. Что я сегодня сделал плохого? Может быть ничего, но очень хорошо вспомнить, что зло – это отсутствие добра, очень хорошо вспомнить эту формулу, которую произносим на каждой Святой Мессе: «Исповедуюсь перед Богом Всемогущим и перед вами, братья и сестры, что я много согрешил мыслью, словом, делом и неисполнением долга». Чаще всего мы об этом забываем: из нас не исходило добро, мы чего-то не сделали, что должны были сделать. И за это просить прощения у Господа. Просить прощения у Господа за это.

Первый раз это займет, быть может, 10 минут. Но если мы проведем такое настоящее католическое, христианское испытание совести каждый вечер перед сном, может быть очень быстро будет много чудес в нашей жизни, очень много. Что-то мы увидим совсем другими глазами, потому что каждый вечер мы увидим нашу настоящую картину мира. Путь мы уснем, быть может, раньше, чем закончится наше испытание совести. Не страшно. Мы часто просыпаемся ночью. Кто-то спит как убитый, кто-то ворочается, у кого-то бессонница, кто-то просыпается – это тоже замечательная возможность, чтобы молиться. Если приснился страшный сон, нужно просто перекреститься, перевернуться на другой бок, сказать что-то очень короткое молитвенное и дальше спать. Если утром мы вспомнили, что кто-то нам приснился, не нужно искать никаких знаков, никаких вещих снов – помолитесь о том, кто приснился.

И снова начинается день… И эти 24 часа, действительно, будут для Господа, действительно – для Него. Потому что, быть может, не вспоминая о Нем часто, мы так построим нашу жизнь, так построим наш день, что это будут настоящие 24 часа для Господа.

Сейчас мы немножко помолчим, и я расскажу вам о том, как я вижу исповедь…

Размышления в темноте. Часть II

24 часа для Господа иногда будут неудачными, иногда второй вопрос («Что было плохого в моей жизни сегодня?»), его вторая половинка («Что я сам сделал плохого?») – даст плохие ответы. Эти ответы будут называться грехами. Мы поймем, что надо идти к священнику. Для кого-то из нас это легко, для многих из нас это когда-то было первый раз, очень часто переживания во время исповеди. Или наоборот встреча с Господом в исповеди, решают для человека много, или почти все. Я первый раз исповедовался в 24 года. Это был трудный момент. Я так серьезно готовился, а священник уснул. Я просил индивидуальной исповеди, я так волновался, для меня это было так важно – а он уснул. И я не знал: разбудить его или дальше говорить. Я замолчал, и видимо от этого молчания он проснулся.

Сейчас у меня в приходе есть большая группа подготовки к таинствам или подготовки к переходу в Католическую Церковь, их вместе больше двадцати. Это удивительно, я столько никогда не ожидал. И когда накануне Рождества, во время Мессы, я часто напоминал прихожанам об исповеди, что перед Рождеством стоит исповедаться, обязательно нужно перед Пасхой – эти готовящиеся, не католики, все друг за другом стали ко мне подходить и говорить, что они хотят на исповедь, даже те, которые не крещены. Удивительно, но так получилось, что они не боятся идти на исповедь. Я очень боялся, в первый раз я очень боялся.

Но оказалось, что самое трудное, это – второй раз, потому что странным образом приходится идти второй раз и третий, и четвертый, а тебе казалось, что после первой исповеди ты спасен и ты уже в раю. Прошло много лет с тех пор, еще столько же: двадцать четыре года было, когда первый раз исповедовался, сейчас сорок девять, и я скажу так: для меня исповедь – это главное доказательство существования Бога. Для меня – главное и достаточное. Может быть, ваш прихожанин, мой друг Илья вспомнит, что был у нас такой священник в семинарии – отец Зигмунд. Он поляк, очень добрый пастырь, очень хороший священник, но очень, как бы вам сказать, снотворный, «димедрольный». Лекции его были очень скучными, бедны на словарь. Как-то случилось мне пойти к нему на исповедь, и там было настоящее чудо, я даже не поверил, что это он. Потому что его словарь на исповеди был другим, не как у Достоевского и Чехова, но другим, очень богатым, формы речевые были другие. Удивительно. Сейчас я сам много исповедую, в основном, в провинциальных приходах, то есть не столичных: на Урале это был очень маленький городок, Владимир – там тоже 300 тысяч жителей, приходы небольшие, в Нижнем Новгороде приход побольше, но все-таки это не столица, но, тем не менее, за пять лет священства это даже не сотни, наверное, это тысячи исповедей.

Я чувствую себя на исповеди, как в раю. Правда, для меня исповедь – это путешествие в рай. Я – гость, я по большому счету, как будто бы даже прав присутствовать на этой встрече человека с Богом не имею. Но я приглашен, без меня эта встреча не получится. А это, действительно, разговор человека с Богом, иногда не так реально, но всегда так. Иногда мне нужно что-то ответить, я понимаю, что я должен ей или ему что-то сказать, что сейчас исповедь закончится, а мне нечего сказать. А он или она ждет, и будет ждать. Потому что вопрос, страшный вопрос уже озвучен. И тогда я просто говорю: «Дорогой Господь, я здесь гость, ты здесь Хозяин. Он не может уйти без слов, сделай, в конце концов, так, чтобы я услышал Тебя явно, чтобы я знал, что сказать. Ведь он к Тебе пришел, не ко мне». И происходит, не всегда, но часто происходит чудо: я начинаю говорить то, что никогда бы не сказал, я этих слов даже не знаю. Я понимаю, что вот он – рай. Вот этот исповедующийся в раю с Господом, а я рядышком, я свидетель, я счастливый свидетель этого рая.

О чем мы должны говорить на исповеди? Сегодня в проповеди я говорил о 613 заповедях. Понимать грех как нарушение какого-то списка – неверно, это крайне неверно. Грех – всегда разрыв нас с собственной глубиной, с собственным замыслом Бога о нас, с Его планом для нас. Грех всегда против нас, это всегда против нашего будущего, всегда против нашего рая. Господь видит нас другими, а мы такие, какие есть. Грех – это всегда увеличение разницы между тем, какими Он задумал нас, и тем, какие мы есть, и эту разницу нужно многократно сокращать. Нужно понимать каждую свою ошибку, каждое то, что Церковь называет грехом, именно поступком против собственной глубины, собственного призвания. Какими Бог хочет нас видеть, какие у Него планы на нас, куда Он нас зовет? Даже для большинства, кто уже определился с тем, что Церковь называет призванием, куда Он нас зовет? Куда Он зовет замужних женщин? Куда Он зовет вдовца? Куда зовет счастливых родителей? Куда зовет священника, куда зовет монахиню? Даже тех, кто уже определился со своим призванием, что Он хочет от нас, где эта наша глубина, где этот замысел Бога о нас?

Когда мы говорим о катехизации, то, в конце концов, нужно две вещи произнести. Это не страницы катехизиса и не какие-то книжки, статьи и знания. Во-первых, это любовь, нужно научиться любви, а во-вторых, нужно научиться языку Бога, почти так, как мы учим иностранный язык. Бог с нами говорит. К сожалению, не звонит, не пишет смски, его нет в группах Вотсапп, Фейсбук или Вконтакте. Он не обращается так напрямую к нам, но Он говорит каждый день, каждый час и каждую минуту. И Он говорит особым языком, языком знаков, языком присутствия рядом с нами разных людей, обстоятельств и событий, и эти знаки надо разгадать. И задача катехизации – учиться вместе этому языку Бога.

Быть может, не сразу, но обратить свое внимание, пуститься в удивительное приключение по своей жизни. Попробуйте меня понять. Сейчас театр – это всегда шоу: там есть движущиеся сцены, какие-то летающие штучки. Классический театр – это много занавесов. Чтобы не передвигать реквизит, его заранее устанавливают за первым занавесом, за вторым, за третьим и по мере разворачивания действия, открывают поочередно. Так вот, учеба языку Бога – это открывать занавески в свое прошлое, смотреть, где был Бог со мной год назад, пять лет назад, пятнадцать лет назад, а где Он был с моими родителями, когда меня еще не было. Где Он был? И иногда это путешествие в прошлое, или в прошлое наших родителей совершает необычайные чудеса.

Когда я в первый раз услышал об этом и «попробовал» – через две недели у меня не оставалось никаких сомнений, что мне нужно бросить то, чем я занимался и идти в семинарию. Всего две недели «путешествия» дали ясный ответ. Это, как знаете, в некоторых книжках, или историях, ударили человека по голове, он сразу стал говорить на иностранном языке, так и здесь я как будто сразу понял язык Бога. У некоторых это быстрее, за пять минут. У некоторых это путешествие может длиться годами, но это удивительное приключение. Приключение поиска следов Бога в нашей жизни в прошлом, оно отвечает на многие вопросы призвания для тех, кто еще не определился, помогает тем, кто уже выбрал самое главное дело своей жизни – быть женой, мужем, матерью, отцом, священником, монахиней. Бог говорит с нами каждый день, каждый час особым языком любви. Это всегда только язык любви. В этих знаках нужно искать любовь, в это приключение нужно идти в поисках любви, потому что Он – всегда есть любовь. Можете потом, если это не очень понятно, спросить меня о других примерах.

Подготовка к исповеди. Это не печаль. Это собраться и одеться на встречу с любовью, с любовью Бога, Который видит нас каждую секунду, Который говорит с нами каждую секунду, Который не ставит двойку за то, что плохо учим Его язык. Всякий раз ставит пять с плюсом, когда приходим на исповедь. Всякий раз Он ставит пять с плюсом, когда мы честно отдаем Ему то, что нами не является, что нам не принадлежит. У иудеев были очень разные практики расставания с грехами: Иоанн Креститель окунал людей в воду; у храмов стояли большие бочки, где люди сами окунались с головой; были особые ритуалы – выворачивали карманы и вытряхивали пыль, сор из карманов, из сумок, как будто вытряхивали грехи. Все это помогает понять, что грех – это не мы: я своровал, но я не вор; я убил, но я не убийца; я совершил сексуальный грех, но я не гей, например, даже так. Потому что это не я. Бог так меня не задумал. Я призван к святости и значит, то, что я совершаю грехи – это не мое. Это нужно отдать. Силой Божьей, силой милосердия, силой исповеди это исчезнет, навсегда, абсолютно навсегда. Бог никогда этого не вспомнит.

Я за эти сотни исповедей видел много слез, счастливых слез, иногда я плакал вместе с человеком, особенно тогда, когда я знал грехи, а он неделями и месяцами ходил вокруг меня и не мог решиться. Я всегда понимаю, что это слезы Божьей любви, это слезы Божьей радости, это как роса с Небес. Это не пустые слова – про радость на Небесах за кающегося грешника, за одного кающегося грешника, это реальность. Если бы после исповеди мы с вами смогли открыть духовное пространство, раскрыли бы его – сколько бы мы увидели! Мы увидели бы Иисуса, Марию, Всех Святых. А еще мы увидели бы наших святых предков, потому что они есть. И они ближе к нам, только ждут нашего воззвания, возгласа, приглашения в нашу жизнь. Если мы уйдем в это приключение по нашим родителям очень далеко, то мы должны согласиться, что какой-нибудь прапрапрапрадедушка точно святой, какая-нибудь прапрапрапрабабушка точно святая, что на Небесах у нас есть святые предки, наши родственники, настоящие святые. И мы им не безразличны. Они «с облаков» наблюдают за нашей жизнью и молятся, надо только согласиться с этой молитвой, вдруг осознать, что эти люди есть, что эти души есть, и сказать: «Я хочу твоей молитвы, я рада, что ты есть, что вы есть. Я не знаю, сколько вас по количеству, но вы есть».

Между прочим, они могут быть очень великими заступниками в нашей борьбе с грехами, в нашей борьбе со слабостями, в нашей борьбе с тем, что повторяется из исповеди в исповедь. Если вы читаете дома Литанию Всем Святым, добавьте одну строчку: «Мои святые предки, молитесь о нас». Это очень хорошо, это честно, это высоко. Есть много помощников и в испытании совести, и непосредственно в исповеди, но мне кажется, главный помощник – это понимать, что все это не больше и не меньше, но любовь, а не какая-то церковная процедура, церковный обряд и даже не только Таинство. Это особое проявление Божьей любви. И тогда нужно бежать, бежать с радостью на исповедь.

Я здесь до вечера воскресенья, я знаю, что мы всегда легко исповедуемся чужому священнику. Церковь дает нам удивительную свободу, потакание нашей слабости. В Церкви есть особый «рынок» исповедников, это хорошо, потому что может быть, не всем, но некоторым это особый поезд в рай.

 

Я желаю себе не забывать это чувство рая, а вам, если еще с этим не встретились, удивительного приключения в рай, когда мы идем на исповедь.

Я с вами всю ночь, завтра по расписанию встреча со мной в 15.30. Продолжим говорить о Божьей любви в очень необычном ракурсе, будем говорить о власти, об авторитетах, о том, как мы любим тех, кто чуть-чуть выше или много выше, чем мы, и как мы отвечаем и видим любовь этих авторитетов.

Если кому-то нужна исповедь сейчас, исповедальня не подходит, потому что ночью мой голос будет как микрофон, может быть здесь в ризнице. Это не обязательно, никого специально не приглашаю. Завтра будет день, завтра можно будет договориться. Прошу тех, кто будет молиться ночью и тех, кто вернется домой, найдите 30 секунд для молитвы обо мне, чтобы завтрашний день был полезным, чтобы я услышал Господа, что сказать вам не от себя, а от Него.

о.Георгий Кромкин. 09.03.2018.

Послушать аудио можно по ссылке Аудио-размышления. 2 части